rin ran
22.12.2012 в 21:12
Пишет Umka-san:Фанфик.
Mon Gitan
Авторы: Rin Ran (Зоро), Umka-san (Санджи)
Фандом: One Piece
Пейринг: Зоро/Санджи; намек на Зоро/Нами
Рейтинг: NС-17
Жанр: слэш, романтика, драма
Предупреждения: АУ, ООС
Размер: макси
Саммари: Tous les chemins mènent à ...*
Описание: Франция. 15 век. В самом разгаре вопрос о принятии антицыганских законов христианским миром. На улицах Парижа случайно встречаются молодой цыган, сбежавший из табора и странник, который волею судьбы оказался в стране.
Размещение: с разрешения авторов.
От автора: (Рин)Простите за такого Зоро, правда. Он ведет себя как герой-романтик из крутого боевика. х) Но не смотря на это мне он тут нравится, потому что точно знает чего хочет и не сдается до конца)
(Умка) Ни черта не знала о Средневековой Франции, а потому когда мне попалось чтиво по этому делу, обрадовалась) Чтиво оказалось историческим женским романом XD Нижайше прошу прощения)
Примечания: Санджи 19 лет. Зоро 26.
Имя Ширахоши (Белая Звезда) заменено на Звездочку для соответствия сюжету.
глава 1Бледная луна отражалась в темных водах Сены, что по обыкновению спокойно протекала через город. Париж был погружен в сон. Изредка с улиц доносился протяжный вой собак, бродящих по округе в поисках пропитания. Но вой этот ударялся о закрытые наглухо оконные ставни и так и оставался снаружи, не беспокоя отдыхающих горожан. Лишь там, где с приходом ночи, начинали властвовать нищие, горели костры и слышались голоса. Но Дворы Чудес всегда были затеряны в лабиринтах улочек Парижа, а потому сейчас их обитатели так же не приносили беспокойства, предпочитая на главных улицах города скрываться в тени, подобно призракам. Огни факелов, украшающие стены лавок, освещали мостовые, придавая ночному городу какой-то таинственный, почти зловещий вид. Издалека донесся удар колокола - в Соборе монахи заступили на новую смену. Голуби, встрепенувшиеся от резкого звука, взмыли в воздух и исчезли в темном небе. Где-то рядом всхрипнула лошадь. Колокол замолчал, и Париж вновь погрузился в тишину.
- Спокойнее, Фобос. Тише, мальчик, тише.
Конь ударил копытом по мостовой и недовольно тряхнул густой гривой. Скрипнуло колесо - кибитка чуть откатилась назад.
- Куреха! - с места возничего донесся приглушенный голос. - Мы больше не можем ждать. Скоро светает.
Стоящая рядом с лошадью высокая женщина снова погладила животное по переносице и неодобрительно буркнула:
- Не паникуй, Паули! Время еще есть. - Она неотрывно вглядывалась в темноту улицы, ожидая, что вот-вот в поле зрения появится человек, которого запоздавшая кибитка дожидается уже почти час. - Мы покинем Париж до рассвета.
Паренек, сидящий на козлах, вздохнул.
- Как скажешь, но если...
- Тсс.
Куреха скрестила руки на груди. В темноте обозначилось легкое движение, а следом раздались торопливые шаги. Спустя минуту уже можно было разглядеть хрупкую фигурку, закутанную в темный плащ. Куреха кивнула сама себе.
- Быстрее, милая, быстрее.
Женщина приблизилась и скинула капюшон. Золотые локоны каскадом рассыпались по плечам и спине. Она была бледной, словно смерть, а в голубых глазах мелькала паника и плохо скрываемое отчаяние. Руки женщины дрожали, но она все равно крепко прижимала к груди небольшой сверток.
- Куреха... - несчастная всхлипнула. Кажется, она сама уже сомневалась в правильности своего решения прийти сюда сегодня ночью. Несмотря на то, что женщине удалось миновать лап снующих по темным улицам бродяг, ощущение опасности по-прежнему не исчезало.
- Давай-ка сюда, девочка, - Куреха подалась вперед, мягко обхватывая сверток обеими руками. Тишину прорезал тихий детский плач, и из покрывала маленькие ладошки потянулись обратно к матери. Блондинка прикусила губу.
- Тише, маленький. Тише. - Услышав родной голос, малыш затих. Куреха кивнула и перевела взгляд на лицо женщины. - Будь умницей...
Из голубых глаз брызнули слезы, окропившие бледные щеки.
- Прошу, дитя мое. Не нужно слез.
Женщина кивнула, тоскливо глядя на прижатого к чужой груди сына.
- Пожалуйста, увезите его из Парижа.
- Не беспокойся. С твоим сыном ничего не случится.
Куреха решительно прошла мимо несчастной матери и открыла дверцу кибитки.
- Ты ведь уверена в своих действиях?
Блондинка слабо кивнула.
- Не обещаю, что из него вырастет хороший цыган, но человека хорошего уж выращу.
- Спасибо... - тихо сказала молодая мать. - Пусть он вырастет достойным сыном Франции...
Куреха насмешливо фыркнула.
- Так ли Франция заслуживает достойных сыновей?
Блондинка вновь укуталась в плащ.
- Паули, трогай.
Дверца кибитки тихо захлопнулась.
- Прощайте. Будьте осторожны, - Паули кивнул стоящей на мостовой женщине, и кибитка тронулась с места. Вслед не донеслось ни звука. Молодая мать, опустив голову и прижимая скрещенные в замок руки к груди, тихо произносила молитву.
Куреха усмехнулась и снова с интересом провела пальцем по бледному личику малыша, что тихо лежал у нее на коленях. Голубые глаза и золотые волосы... разве ж бывают такие цыгане? Ну кто просил ее вмешиваться? Что заставило прислушаться к просьбе этой несчастной женщины, желающей, во что бы то ни стало, спасти своего ребенка? Ответ был прост. Мать поймет только другая мать. Если, чтобы выжить, этому малышу нужно покинуть Париж, пусть так.
- Надо же, какой ты солнечный мальчик.
Цыганка усмехнулась, и малыш похлопал глазами, реагируя на эту усмешку. Кибитка вдруг замедлила ход.
- В чем дело, Паули?
- Впереди караул... - тихо донеслось с козел. - С каких пор они выставляют гвардейцев прямо на мосту?
В голосе Паули проскользнуло беспокойство. Куреха понимала, с чем это связано - если их поймают на попытке побега из Парижа с маленьким французом, возможно, не только их двоих, но и весь табор, ожидающий за стенами города, ждет виселица. Куреха поднялась на ноги и огляделась. В углу кибитки стоял старый ларь - его еще не успели заполнить зерном, а потому цыганка направилась прямиком к нему. Осторожно, стараясь не напугать ребенка, женщина опустила его на дно ларя и посильнее закутала в покрывало.
- А теперь, дорогой, побудь хорошим мальчиком, ладно? Лежи тихо-тихо.
Малыш посмотрел на нее удивительно осмысленным взглядом, а потому цыганка без колебаний накрыла ларь крышкой, как раз в тот момент, когда снаружи раздалось:
- Стооой! Кто идет?
Куреха торопливо подобрала юбку и открыла небольшое оконце, что выходило прямо к козлам.
- А, эти. Цыгане.
- Милостивые господа желают узнать свою судьбу? - бойко поинтересовалась цыганка.
Патрулирующих было двое. Один из них уже направился к двери кибитки.
- Куреха! - махнул рукой второй. - Быстро вы надумали покинуть Париж.
- Засиделись, - пожала плечами цыганка. - Гостям, что меры не знают, почета мало.
- Верно, верно.
Позади хлопнула дверца. Куреха обернулась. Патрульный обвел взглядом содержимое кибитки. Сердце женщины испуганно ухнуло в самые пятки, когда глаза мужчины задержались на ларе, но Куреха не выдала своего беспокойства ни одним мускулом на лице, чем и спасла ситуацию.
- Приезжайте еще.
- Непременно, господин! - приветливо отозвался Паули.
- Проезжайте! Ну! - нетерпеливо махнул рукой патрульный, пропуская кибитку вперед. Дверца захлопнулась слишком громко, но спрятанный в ларе малыш никак на это не отреагировал. Куреха облегченно выдохнула. Фобос, хрипя, выкатил кибитку с моста «Менял». Спустя еще несколько минут цыгане смогли без проблем покинуть стены города.
Заметив, что опасность миновала, цыганка открыла ларь. Мальчик улыбнулся ей, и женщина до самого табора сидела, как зачарованная, гладя большим пальцем молочную кожу и крошечную, завивающуюся бровь.
- Я не стану гадать тебе, сынок. Но у тебя в жизни будет все, можешь мне поверить.
Кибитка продолжала путь по ночной дороге. Высоко в небе светила луна.
- Даи!!! Даи!!* - Темноволосый паренек, густо усыпанный веснушками, соскочил с лошади и со всех ног бросился к кибитке. Куреха, сидящая у разведенного костра и перебирающая четки, нахмурилась.
- Эйс! Сколько раз я просила тебя не кричать на весь табор? Что стряслось опять?
Стоящая рядом рыжеволосая девушка старательно подвязывала локоны ярким платком.
- Ты как демона увидел.
- Брат пропал! - на одном дыхании выпалил Эйс.
Цыганки переглянулись.
- Который?
- Который! - передразнил парень. - Мы у стен Парижа! Так, который может пропасть?
- Дьявол! - выругалась Куреха, поднимаясь с места. - Ох, устрою я этому мальчишке такую порку, попадись он мне только! Луффи!
- Чего? - донеслось сверху, и с крыши кибитки показалась темноволосая голова.
- Видел Санджи?
- Неа.
- Дай, угадаю, - рыжеволосая цыганка скрестила руки на груди. - Подкупил тебя мясом?
- Точно! - кивнул мальчишка с улыбкой. - Целая баранья нога!
- Оболтус. - Пробурчала Куреха.
- Эй, даи... - Эйс почесал голову. - Ну, погуляет и вернется. Что плохого? Его же в Париж с ранних лет тянуло.
Старая цыганка не ответила. Она неотрывно смотрела на виднеющиеся вдалеке стены города. Девятнадцать лет прошло с тех пор, как они покинули Париж с маленьким мальчиком, спрятанным на дне ларя. И все эти девятнадцать лет мальчика, названного Санджи, как мотылька на огонь, тянуло в город, которого он должен был бояться. Санджи был романтиком. Широкие улицы, высокие шпили храмов, оживленные рынки - его притягивали рассказы об удивительном городе, в котором его братьев и сестер так радушно приняли двадцать лет назад. Конечно, когда табор, исколесив почти всю Европу, вновь вернулся к стенам Парижа, мальчишка не смог удержаться. Но, черт возьми! Сколько раз она напоминала! Европа изменилась. Отношение к цыганам стало не таким терпимым, как раньше. Конечно, как истинный француз, Санджи не похож на цыгана, но все-таки...
- Глупый детеныш. - Скрипнула зубами Куреха. - Как его угораздило ослушаться меня?
- Расслабься! - донеслось с крыши кибитки. - Он у Звездочки платье позаимствовал! Может, не узнают.
- Что?! То есть, как это позаимствовал?!
Откуда-то раздался громкий плач.
Париж был великолепен. В каждом кирпичике домов, в каждом камне на мостовой, в каждом лице чувствовался истинный французский дух. Санджи широкими шагами продвигался по улочкам, без устали глазея по сторонам. Он уже был во многих крупных городах. Дрезден, Орлеан, Кёльн... Но почему-то ни один из них не был похож на Париж, живущий своей обыденной жизнью. Слева доносились веселые голоса - там устраивалась ярмарка, справа кто-то чересчур активно торговал тканями. Яркие вывески, искусно выполненные фонтаны, статуи ангелов и святых на крупных площадях – за утро ему удалось пройти чуть ли не половину города, во всяком случае, так казалось. Санджи оперся босой ступней на булыжник и грациозно сделал поворот вокруг своей оси. Голова кружилась от приятных запахов и различных звуков, кажущихся, тем не менее, такими знакомыми. Парень качнул головой, от чего кольца в ушах коснулись шеи, а надетый на голову светло-розовый платок, едва не слетел. Санджи ловко обмотал его кончики вокруг шеи. Если он вызовет подозрения, даи будет злиться, может даже палкой побьет, опять придется бегать по всему табору, а после прятаться в кибитке у Звездочки, которая слезами ульется, но спрячет. Бедняжка, подумалось юному цыгану, надеюсь, не слишком расстроилась из-за платья.
Желто-розовое платье из легкого сукна, одетое на блондине, вполне могло бы выдать в нем мужчину, но парочка накидок, так же позаимствованных у сестры, надежно скрывали очертания мужского тела. А потому никто не обращал внимания. А если и обращал, то лишь, чтобы проводить незнакомку каким-то испуганным взглядом, в котором, однако, проскальзывало хорошо замаскированное восхищение.
Санджи улыбался им, удивляясь, какими же простодушными могут быть французы. Он завернул за угол и вдруг замер. Большая площадь перед ним была почти полностью забита народом. Кто-то просто спешил по своим делам, другие же выбрали своей целью посещения собора. Санджи поднял глаза, разглядывая башенные шпили и причудливые украшения в виде статуй гаргулий.
- Собор Парижской Богоматери! - восторженно выдохнул он. Внутри все затрепетало от предвкушения и, подавшись этому порыву, парень уверенно направился к главным воротам храма.
Когда есть сила - тебя подвластно все. Когда есть мощь - никто противиться не будет. Победа, поражения, отвага, честь и гордость - нет для мужчины ничего важней. Дорога вперед ведет во все стороны света, нет запретов, не существует правил и спутником служит лишь переменчивый ветер.
Париж. От одного слова во рту появляется сладостный привкус, но так ли хорош Париж в действительности, как о нем говорят? Знают ли люди о том, что творится ночью в здешних забегаловках и на улицах? Как развлекается люд, пьянея от дешевой выпивки и использованных девочек? Как тонут в грязи и пороке юноши и отдаются за деньги юные девушки? Об этой стороне Парижа никто не хочет думать, но она есть. Как червяк в спелом яблоке, Королевство Порока разрушает изнутри столь прекрасный город. И все же Париж это место, о котором слагают легенды и которому посвящают стихи.
Молодой мужчина остановился на главной парижской площади и сильнее натянул на голову капюшон своей грязной накидки. Три золотые сережки в ухе едва блеснули в лучах солнца перед тем, как скрыться под тенью капюшона. Этот странник не хотел показывать своего лица в столь большом количестве народа. Тяжелый меч на поясе привлек бы еще больше внимания, ни будь накидка столь длинной. Мужчина медленно побрел дальше, к виднеющемуся впереди собору.
У ворот творилось действо. Вокруг уже собралась толпа зевак, которые с интересом таращились на то, как молодую девушку буквально стаскивают со ступенек. Блондинка отчаянно сопротивлялась и пыталась вырвать руку из цепких ладошек крупного монаха с тройным подбородком.
- Эй, господа! - окликнула она вдруг собравшийся вокруг народ. - Где те времена, когда женщинам было не дозволено войти в храм? Я скажу вам, где! Остались в прошлом вместе с тем камнем, на котором Господь творил свои черновые записи Библии! А посему, я протестую!
- Не богохульствуй! - недовольно отозвался монах, уловив вздохи, вырывающиеся у толпы. - В дом Божий нет хода ворам и бродягам.
- Точно, - потянул грязный нищий, просящий милостыню у ступеней собора.
- Позвольте, позвольте! А как же правило Убежища? - девушка уперлась обеими ногами, отказываясь спускаться дальше. – К тому же, я не вор и не бродяжка! Ну, в самом деле! Платье мне одолжили, честное слово!
- Жаль, что тебе не одолжили обувку.
Блондинка опустила глаза на свои босые ступни и разочарованно вздохнула.
- Ну, а если только одним глазком?
- Иди с Богом, дитя мое. - Монах как-то резко выкинул руку вперед и незнакомка, не удержавшись, а плюс ко всему, запутавшись в одной из многочисленных накидок, грациозно слетела вниз, буквально врезавшись в поднимающегося ко входу человека.
- Эй, аккуратнее.
Мужчина ловко обхватил светловолосую девушку за плечи, не дав ей упасть. Его темно-зеленые глаза быстро пробежались по лицу незнакомки. Красивая. Глаза такие голубые и чистые, что кажется, в них можно рассмотреть море в ясный день. Пальцы незнакомца в капюшоне сжимаются чуть сильнее на хрупких плечах блондинки, после чего он отпускает девушку и смотрит на монаха.
- Может, мне объяснят причину, почему этой девушке закрыт путь в дом Божий?
- Она боса. – Заметно нервничая, ответил монах, с недоверием глядя на таинственного человека.
Темноглазый окинул голые ступни блондинки взглядом.
- Ммм, действительно, я не вижу на ее ногах золотых туфель, украшенных драгоценными камнями, наверное, Бог очень обидится тому, что эта девушка пришла помолиться с чистой душой, но без обувки.
Сзади раздался смех. Монах хотел что-то сказать, но передумал. На губах незнакомца мелькнула усмешка.
- Ее желание простое и бескорыстное. Вы - служители Бога должны сами раскрывать ворота перед такими, как она. - Мужчина нагнулся и, сняв с себя потертые сапоги, поставил их перед девушкой. - Если она обует их, вы пустите ее?
Санджи мысленно перекрестился. К счастью, этот человек не понял, что он - парень, а иначе, блондину наверняка бы досталось. Как же удачно, что Нами пару дней назад предложил сбрить ему бородку! Цыган искоса поглядел на заступившегося за него мужчину. Лица практически не видно, это настораживает. Плащ грязный, да и сапоги от грязи лопаются, но ведь таким предложением грех не воспользоваться, не так ли?
Санджи слегка подобрал юбку и с легкостью сунул обе ноги в предоставленную ему пару сапог. Ничего себе, размерчик у этого господина! Великоваты. Санджи торжествующе улыбнулся. Монах неодобрительно взглянул на нахальную особу, а затем перевел взгляд на ее защитника.
- Она может войти, однако я буду присматривать за ней.
Цыган возликовал. Развернувшись к незнакомцу, он громко, отчетливо со странным акцентом выдал.
- Мерси!
После чего быстро поднялся по ступеням и исчез в приоткрытых дверях.
Мужчина проследил за блондинкой взглядом и прикрыл глаза, глубоко вдохнув. Очень красивая. Незнакомец развернулся и, спустившись по лестнице вниз, скрылся в толпе. Вряд ли бы его пустили в собор после того, что он устроил. К тому же, он сам остался босым. Мужчина слегка скосился через свое плечо на двери, за которыми исчезла блондинка, и усмехнулся. Надо бы подождать свою обувку. Он отошел в сторону, где было меньше всего людей, и принялся внимательно наблюдать за выходящими из собора людьми.
Ждать долго не пришлось. Предмет интереса быстро удовлетворил потребность в созерцании прекрасного и вылетел из дверей собора, на ходу теряя обувь. Девушка чертыхнулась, подобрала спавший сапог и огляделась в поисках хозяина обувки. Когда искомый не обнаружился, она осторожно разулась, поставила сапоги на нижнюю ступень и, воровато оглядевшись, быстрыми шагами начала пересекать площадь.
Мужчина сразу же заметил нежно-розовый платок. Блондинка слишком выделялась среди обычных горожан. Мечник кинул взгляд на ступеньки лестницы. Его обувь уже пропала. Мужчина усмехнулся и покачал головой. Воришки свое дело знают и ловко справляются даже у такого места, как собор и даже посреди бела дня. Темные глаза вновь отыскали незнакомку, и мужчина направился прямо за ней. Эти голубые глаза просто не хотели исчезать из головы странника.
Санджи быстро продвигался к выходу из города. Может быть, судьба сегодня будет к нему благосклонна и Куреха не заметит его отсутствия? В конце концов, ему уже повезло - посетить собор Парижской Богоматери! Господи, он мечтал об этом с младенчества! Блондин все еще с трепетом в груди вспоминал те ощущения, что возникли внутри, как только он переступил порог храма. Воодушевление, легкость, абсолютная чистота в мыслях и теле. Бог везде и в те минуты, казалось, он поселился и в душе молодого цыгана.
Санджи прикрыл глаза, умиротворенный собственными мыслями. До тонкого слуха вдруг донеслась незатейливая мелодия. Парень остановился и прислушался. Тамбурин**, колокольчики и лютня***. Улыбка сама собой появляется на тонких губах и в следующую минуту цыган уже срывается с места, следуя за чарующими звуками.
Уличные музыканты. Не цыгане, не бродяги. Просто странствующие трубадуры, играющие прямо на мостовой и забавляющие прохожих звуками музыки. Санджи протиснулся сквозь толпу и замер, пытаясь поймать ритм. Когда ему это удалось, тело уже не слушалось. Зеваки с немым восхищением смотрели, как на мостовую выскочила молодая цыганка. Без сомнения, цыганка. Движения рук, ног - так чувствовать музыку могут только они. Музыканты на секунду замолчали, и блондин замер вместе с ними, а потом музыка полилась с новой силой. Санджи рассмеялся, его вели ощущения, так и рвущиеся из груди и этому нельзя было противиться. Он танцевал. Танцевал на улице Парижа.
Мечник огляделся и недовольно ругнулся. Парижские улицы оказались отнюдь не самыми доброжелательными в плане поисков нужного человека. Мужчина четко следовал за девушкой, но стоило ему только отвлечься на пару секунд, как незнакомка скрылась, оставляя после себя лишь едва ощутимый нежный запах каких-то трав.
Порыв ветра слишком неожиданно ударил мужчину в грудь и лицо, скидывая с его головы капюшон. Совершенно необычные, зеленые, короткие волосы слегка растрепались, а золотые сережки звякнули друг о друга. Мечник огляделся, удостоверяясь в том, что не вызвал большого удивления и поспешил накинуть капюшон обратно. Стоило только ему это сделать, как слух уловил музыку где-то совсем близко. Мужчина хмыкнул, направляясь вперед.
Музыка она была всегда. Музыка она будет всегда. Чистые мелодии уносятся далеко в небеса вместе с ветром. Звон. Звон. Звон.
Мужчина смотрит на толпу собравшихся в круг людей. Из центра этого круга слышится музыка, и едва слышный звон. Будто бы браслеты бьются друг о друга. Зеленоволосый протискивается через людей и замирает.
Легкие, плавные движения, изгибы тела; взмах руками и браслеты звенят на тонких запястьях. Золотые волосы блестят, голубые глаза радуются. Легкий взмах руки и по коже бегут мурашки, проникая в самое сердце. Мужчина сжимает кулаки, пытаясь не задохнуться от нахлынувшего удушья в области сердца, и неотрывно следит за каждым движением блондинки.
Люди вокруг аплодируют, маленькие дети, что стоят в центре, танцуют. Те, что постарше, пытаются перенять, скопировать движения блондинки. Санджи делает еще один поворот, раскачиваясь на одной ноге. Музыка по-прежнему, звучит в ушах и заполняет собой каждую клеточку тела. Хлопок в ладоши, еще один. Легкое движение бедрами, плавно опускающиеся руки. Блеск золота на браслетах и тонких кольцах в ушах. Блеск золота на волосах. Санджи замирает на паузе и вдруг сталкивается взглядом с темно-зелеными глазами. На секунду у него перехватывает дыхание, он понимает, что это тот самый человек, которого он встретил у ступеней собора. А потом на губах снова появляется улыбка. Санджи беззвучно шепчет "Спасибо" и снова прикрывает глаза, полностью отдаваясь танцу.
- Эй! Что тут происходит!
Грубые голоса вмешиваются в уже такой привычный порядок вещей, и толпа быстро исчезает. Музыка стихает так же внезапно, как и начиналась. Санджи остановился, тяжело дыша. Патруль. Куреха рассказывала об этом. Лучше не попадаться им на глаза. Блондин обеспокоено перевел взгляд на единственного не двинувшегося с места человека.
- Девонька, пойдем. С ними лучше не связываться. - Один из музыкантов осторожно обхватил бледное запястье и Санджи, кивнув, последовал за трубадурами.
Спустя минуту подоспел патруль.
- Эй, что это было?
- Цыганка! - бросил кто-то из толпы.
- Должно быть из табора, что остановился неподалеку от города.
Вперед вышел высокий мужчина. Его черные вьющиеся волосы слегка развевались от ветра. Толпа смотрела на него с благоговением. Недаром Роб Луччи был командиром городской милиции Парижа.
- Цыгане, значит.
Темные глаза сузились. Луччи скользнул взглядом по толпе зевак, выделяя для себя фигуру в темном плаще, поспешно скрывшуюся за поворотом.
- Это нужно будет проверить, парни.
Зеленоволосый мечник не понимает, куда он идет. Все словно в тумане, сердце слишком больно ударяется о ребра. Как много об этом пишут в книгах и возносят поэты! Как часто становится это предметом обсуждения мечтательных дам и даже бравых кавалеров. Любовь. Даже не чертова распутная девка - Похоть. Любовь. Как можно было так глупо влюбиться в цыганку, которую видел всего пару секунд? Да это же просто сказки для предания живости человеческой жизни.
Мужчина ударяет кулаком по каменной стене здания и проводит пятерней себе по волосам. Эти голубые глаза его приворожили. Белокурая колдунья. Прекрасная. Слишком прекрасная. Мечник глубоко вдыхает воздуха и продолжает идти вперед. Он должен вновь увидеть эти глаза и все понять. Любовь это, похоть или просто колдовство.
- Сааааанджиииии!! - в глазах у девушки появляются слезы, которые тут же начинают стекать по загорелым щечкам.
- Ну, Звездочка! Ну, милая, не плачь!
Блондин оторвался от переодевания и, отложив в сторону накидки, погладил сестру по розоволосой голове. Девушка шмыгнула.
- Гляди, я ничего не порвал. А еще знаешь, что?
Он опустился на корточки перед сидящей девушкой и внимательно вгляделся в ее зеленые глаза.
- Я был в Нотр-Дам!
- В том самом?! - ахнула цыганка.
- Точно! Ты себе не представляешь, какой он необыкновенный! Там статуи повсюду и мозаичные окна...
- Витражи?
- Да, да, витражи!
Санджи поднялся на ноги и принялся стаскивать с себя платье. Звездочка следила за каждым его движением.
- Какой он, Париж?
- Великолепный. Лучший город из всех, что я видел. - Блондин снял с руки тонкий браслет и закрепил его вокруг левой лодыжки. - И музыканты на улицах, прямо как рассказывала даи.
- Насчет даи... - молодая цыганка прикусила губу.
- Что такое?
- Санджи!!!! - донеслось снаружи. Звездочка сжалась в комочек, блондин обреченно вздохнул. Значит, план по успешному возвращению в табор, все-таки провалился.
- Что будешь делать? - сестра протянула ему сорочку.
- Приготовлю ей куриный суп.
- Вечно у тебя один ответ...
Куреха недовольно скрестила руки на груди. Обитатели табора боязливо поглядывали на старейшину и, по возможности, старались обходить кибитку стороной. Луффи спал на крыше - ему было далеко по барабану настроение старой цыганки. Эйс от греха подальше смотался пасти лошадей. Рядом осталась лишь рыжеволосая.
- Где этот паршивец, Нами?
- Переодевается. Хотя, думаю, тебе стоило увидеть его в платье.
- Шут! - фыркнула цыганка, недовольно поглядывая на кибитку Звездочки, начинающей гадалки. Нами вдруг легко тронула ее за плечо и кивнула в сторону дороги. Куреха обернулась. К ним приближалась одинокая фигура, закутанная в темный плащ. Куреха поднялась с места. Нами нахмурилась.
- Все в порядке, девочка. - Успокоила ее цыганка. - Ступай. Я обо всем позабочусь.
Рыжеволосая кивнула и быстро исчезла из виду. Куреха внимательно смотрела на незнакомца до тех пор, пока он не приблизился на доступное для разговора расстояние.
- Что тебе надо, путник? - поинтересовалась старая цыганка. - Пришел узнать секрет моей молодости?
Темноглазый мужчина окинул женщину взглядом и скинул с головы капюшон.
- Обойдусь. Мне нужно узнать у тебя кое-что другое.
- Сначала назовись, потом я подумаю, отвечать тебе или нет.
Мечник хмыкнул.
- Мое имя Зоро Ророноа, - сказал он, скидывая капюшон. - Я странник, путешествующий по свету.
- И что же тебе, Ророноа, нужно от моего табора?
Мужчина окинул взглядом лагерь, что цыгане развели для места своего недолгого пребывания в Париже.
- У тебя в таборе есть девушка со светлыми волосами и голубыми глазами, где она? Я должен ее увидеть.
Куреха растерялась, однако виду не подала.
- Ты ошибаешься, в моем таборе нет светловолосых девушек. Конечно, если ты не имеешь в виду меня.
Мечник поморщился и старая цыганка хитро улыбнулась. А потом вдруг в ее глазах промелькнуло осмысление сложившейся ситуации.
- Санджи! - выкрикнула она так громко, что дремлющий на крыше кибитки Луффи едва не свалился оттуда. - Живо сюда, негодник!
Дверь соседней кибитки распахнулась.
- Не сердись, даи, - Санджи затянул ярко синий пояс, надетый поверх черных, открывающих голени, свободных штанов. - Я могу все объяснить.
- Неужели? - сверкнула глазами цыганка. - Тогда потрудись объяснить вот это! - она кивнула в сторону стоящего рядом мужчины. Санджи едва не навернулся с лестницы. А потом понял, что лучше бы уж навернулся. Снова эти темно-зеленые глаза. Блондин перевел взгляд на ноги незнакомца и с удивлением обнаружил, что тот босой.
- Богом клянусь! - испуганно поднял руки молодой цыган. - Я оставил ваши сапоги на лестнице!
- Сапоги? Какие еще сапоги? - похлопала глазами Куреха.
- Мои сапоги. - Медленно произнес Зоро, не глядя на цыганку. Он разглядывал появившегося юношу. Юношу. - Так значит, ты не девушка?
Куреха рядом хмыкнула.
- В этом можно не сомневаться. Он конечно оболтус тот еще, ловелас к тому же, но платья надевает только когда хочет от меня сбежать.
Зоро слегка покосился на цыганку, а после подошел ближе к блондину и поднял голову, смотря на него. Опять эти голубые глаза, но принадлежат они мужчине. Значит, не колдовство. Сердце стучит по-прежнему сильно, а воспоминания танца будоражат кровь.
- Мои сапоги украли. Хотя я стоял рядом, ты не потрудился меня найти, решив просто оставить обувь на растерзание воришкам. - Мужчина поднялся по лестнице и встал рядом с блондином.
Куреха молча пыхтела, недовольная таким нахальством странного человека, но при этом с интересом наблюдала за действом. Зоро взглянул в лицо блондина.
- Я принял тебя за девушку, из-за тебя мои сапоги украли, но знаешь, меня не волнует ни пол, ни сапоги. - Зоро положил свою руку на макушку блондина. - Будешь моей женщиной.
*Tous les chemins mènent à ... (фр.) Все дороги ведут...
*Даи (Дай, Дая) в пер. с цыганского «мать».
**Тамбурин – музыкальный инструмент в виде полумесяца. Аналог современного бубна.
***Лютня – музыкальный инструмент, аналог современной гитары
Быстроарт к первой главе)
ТЫК
URL записиMon Gitan
Авторы: Rin Ran (Зоро), Umka-san (Санджи)
Фандом: One Piece
Пейринг: Зоро/Санджи; намек на Зоро/Нами
Рейтинг: NС-17
Жанр: слэш, романтика, драма
Предупреждения: АУ, ООС
Размер: макси
Саммари: Tous les chemins mènent à ...*
Описание: Франция. 15 век. В самом разгаре вопрос о принятии антицыганских законов христианским миром. На улицах Парижа случайно встречаются молодой цыган, сбежавший из табора и странник, который волею судьбы оказался в стране.
Размещение: с разрешения авторов.
От автора: (Рин)Простите за такого Зоро, правда. Он ведет себя как герой-романтик из крутого боевика. х) Но не смотря на это мне он тут нравится, потому что точно знает чего хочет и не сдается до конца)
(Умка) Ни черта не знала о Средневековой Франции, а потому когда мне попалось чтиво по этому делу, обрадовалась) Чтиво оказалось историческим женским романом XD Нижайше прошу прощения)
Примечания: Санджи 19 лет. Зоро 26.
Имя Ширахоши (Белая Звезда) заменено на Звездочку для соответствия сюжету.
глава 1Бледная луна отражалась в темных водах Сены, что по обыкновению спокойно протекала через город. Париж был погружен в сон. Изредка с улиц доносился протяжный вой собак, бродящих по округе в поисках пропитания. Но вой этот ударялся о закрытые наглухо оконные ставни и так и оставался снаружи, не беспокоя отдыхающих горожан. Лишь там, где с приходом ночи, начинали властвовать нищие, горели костры и слышались голоса. Но Дворы Чудес всегда были затеряны в лабиринтах улочек Парижа, а потому сейчас их обитатели так же не приносили беспокойства, предпочитая на главных улицах города скрываться в тени, подобно призракам. Огни факелов, украшающие стены лавок, освещали мостовые, придавая ночному городу какой-то таинственный, почти зловещий вид. Издалека донесся удар колокола - в Соборе монахи заступили на новую смену. Голуби, встрепенувшиеся от резкого звука, взмыли в воздух и исчезли в темном небе. Где-то рядом всхрипнула лошадь. Колокол замолчал, и Париж вновь погрузился в тишину.
- Спокойнее, Фобос. Тише, мальчик, тише.
Конь ударил копытом по мостовой и недовольно тряхнул густой гривой. Скрипнуло колесо - кибитка чуть откатилась назад.
- Куреха! - с места возничего донесся приглушенный голос. - Мы больше не можем ждать. Скоро светает.
Стоящая рядом с лошадью высокая женщина снова погладила животное по переносице и неодобрительно буркнула:
- Не паникуй, Паули! Время еще есть. - Она неотрывно вглядывалась в темноту улицы, ожидая, что вот-вот в поле зрения появится человек, которого запоздавшая кибитка дожидается уже почти час. - Мы покинем Париж до рассвета.
Паренек, сидящий на козлах, вздохнул.
- Как скажешь, но если...
- Тсс.
Куреха скрестила руки на груди. В темноте обозначилось легкое движение, а следом раздались торопливые шаги. Спустя минуту уже можно было разглядеть хрупкую фигурку, закутанную в темный плащ. Куреха кивнула сама себе.
- Быстрее, милая, быстрее.
Женщина приблизилась и скинула капюшон. Золотые локоны каскадом рассыпались по плечам и спине. Она была бледной, словно смерть, а в голубых глазах мелькала паника и плохо скрываемое отчаяние. Руки женщины дрожали, но она все равно крепко прижимала к груди небольшой сверток.
- Куреха... - несчастная всхлипнула. Кажется, она сама уже сомневалась в правильности своего решения прийти сюда сегодня ночью. Несмотря на то, что женщине удалось миновать лап снующих по темным улицам бродяг, ощущение опасности по-прежнему не исчезало.
- Давай-ка сюда, девочка, - Куреха подалась вперед, мягко обхватывая сверток обеими руками. Тишину прорезал тихий детский плач, и из покрывала маленькие ладошки потянулись обратно к матери. Блондинка прикусила губу.
- Тише, маленький. Тише. - Услышав родной голос, малыш затих. Куреха кивнула и перевела взгляд на лицо женщины. - Будь умницей...
Из голубых глаз брызнули слезы, окропившие бледные щеки.
- Прошу, дитя мое. Не нужно слез.
Женщина кивнула, тоскливо глядя на прижатого к чужой груди сына.
- Пожалуйста, увезите его из Парижа.
- Не беспокойся. С твоим сыном ничего не случится.
Куреха решительно прошла мимо несчастной матери и открыла дверцу кибитки.
- Ты ведь уверена в своих действиях?
Блондинка слабо кивнула.
- Не обещаю, что из него вырастет хороший цыган, но человека хорошего уж выращу.
- Спасибо... - тихо сказала молодая мать. - Пусть он вырастет достойным сыном Франции...
Куреха насмешливо фыркнула.
- Так ли Франция заслуживает достойных сыновей?
Блондинка вновь укуталась в плащ.
- Паули, трогай.
Дверца кибитки тихо захлопнулась.
- Прощайте. Будьте осторожны, - Паули кивнул стоящей на мостовой женщине, и кибитка тронулась с места. Вслед не донеслось ни звука. Молодая мать, опустив голову и прижимая скрещенные в замок руки к груди, тихо произносила молитву.
Куреха усмехнулась и снова с интересом провела пальцем по бледному личику малыша, что тихо лежал у нее на коленях. Голубые глаза и золотые волосы... разве ж бывают такие цыгане? Ну кто просил ее вмешиваться? Что заставило прислушаться к просьбе этой несчастной женщины, желающей, во что бы то ни стало, спасти своего ребенка? Ответ был прост. Мать поймет только другая мать. Если, чтобы выжить, этому малышу нужно покинуть Париж, пусть так.
- Надо же, какой ты солнечный мальчик.
Цыганка усмехнулась, и малыш похлопал глазами, реагируя на эту усмешку. Кибитка вдруг замедлила ход.
- В чем дело, Паули?
- Впереди караул... - тихо донеслось с козел. - С каких пор они выставляют гвардейцев прямо на мосту?
В голосе Паули проскользнуло беспокойство. Куреха понимала, с чем это связано - если их поймают на попытке побега из Парижа с маленьким французом, возможно, не только их двоих, но и весь табор, ожидающий за стенами города, ждет виселица. Куреха поднялась на ноги и огляделась. В углу кибитки стоял старый ларь - его еще не успели заполнить зерном, а потому цыганка направилась прямиком к нему. Осторожно, стараясь не напугать ребенка, женщина опустила его на дно ларя и посильнее закутала в покрывало.
- А теперь, дорогой, побудь хорошим мальчиком, ладно? Лежи тихо-тихо.
Малыш посмотрел на нее удивительно осмысленным взглядом, а потому цыганка без колебаний накрыла ларь крышкой, как раз в тот момент, когда снаружи раздалось:
- Стооой! Кто идет?
Куреха торопливо подобрала юбку и открыла небольшое оконце, что выходило прямо к козлам.
- А, эти. Цыгане.
- Милостивые господа желают узнать свою судьбу? - бойко поинтересовалась цыганка.
Патрулирующих было двое. Один из них уже направился к двери кибитки.
- Куреха! - махнул рукой второй. - Быстро вы надумали покинуть Париж.
- Засиделись, - пожала плечами цыганка. - Гостям, что меры не знают, почета мало.
- Верно, верно.
Позади хлопнула дверца. Куреха обернулась. Патрульный обвел взглядом содержимое кибитки. Сердце женщины испуганно ухнуло в самые пятки, когда глаза мужчины задержались на ларе, но Куреха не выдала своего беспокойства ни одним мускулом на лице, чем и спасла ситуацию.
- Приезжайте еще.
- Непременно, господин! - приветливо отозвался Паули.
- Проезжайте! Ну! - нетерпеливо махнул рукой патрульный, пропуская кибитку вперед. Дверца захлопнулась слишком громко, но спрятанный в ларе малыш никак на это не отреагировал. Куреха облегченно выдохнула. Фобос, хрипя, выкатил кибитку с моста «Менял». Спустя еще несколько минут цыгане смогли без проблем покинуть стены города.
Заметив, что опасность миновала, цыганка открыла ларь. Мальчик улыбнулся ей, и женщина до самого табора сидела, как зачарованная, гладя большим пальцем молочную кожу и крошечную, завивающуюся бровь.
- Я не стану гадать тебе, сынок. Но у тебя в жизни будет все, можешь мне поверить.
Кибитка продолжала путь по ночной дороге. Высоко в небе светила луна.
- Даи!!! Даи!!* - Темноволосый паренек, густо усыпанный веснушками, соскочил с лошади и со всех ног бросился к кибитке. Куреха, сидящая у разведенного костра и перебирающая четки, нахмурилась.
- Эйс! Сколько раз я просила тебя не кричать на весь табор? Что стряслось опять?
Стоящая рядом рыжеволосая девушка старательно подвязывала локоны ярким платком.
- Ты как демона увидел.
- Брат пропал! - на одном дыхании выпалил Эйс.
Цыганки переглянулись.
- Который?
- Который! - передразнил парень. - Мы у стен Парижа! Так, который может пропасть?
- Дьявол! - выругалась Куреха, поднимаясь с места. - Ох, устрою я этому мальчишке такую порку, попадись он мне только! Луффи!
- Чего? - донеслось сверху, и с крыши кибитки показалась темноволосая голова.
- Видел Санджи?
- Неа.
- Дай, угадаю, - рыжеволосая цыганка скрестила руки на груди. - Подкупил тебя мясом?
- Точно! - кивнул мальчишка с улыбкой. - Целая баранья нога!
- Оболтус. - Пробурчала Куреха.
- Эй, даи... - Эйс почесал голову. - Ну, погуляет и вернется. Что плохого? Его же в Париж с ранних лет тянуло.
Старая цыганка не ответила. Она неотрывно смотрела на виднеющиеся вдалеке стены города. Девятнадцать лет прошло с тех пор, как они покинули Париж с маленьким мальчиком, спрятанным на дне ларя. И все эти девятнадцать лет мальчика, названного Санджи, как мотылька на огонь, тянуло в город, которого он должен был бояться. Санджи был романтиком. Широкие улицы, высокие шпили храмов, оживленные рынки - его притягивали рассказы об удивительном городе, в котором его братьев и сестер так радушно приняли двадцать лет назад. Конечно, когда табор, исколесив почти всю Европу, вновь вернулся к стенам Парижа, мальчишка не смог удержаться. Но, черт возьми! Сколько раз она напоминала! Европа изменилась. Отношение к цыганам стало не таким терпимым, как раньше. Конечно, как истинный француз, Санджи не похож на цыгана, но все-таки...
- Глупый детеныш. - Скрипнула зубами Куреха. - Как его угораздило ослушаться меня?
- Расслабься! - донеслось с крыши кибитки. - Он у Звездочки платье позаимствовал! Может, не узнают.
- Что?! То есть, как это позаимствовал?!
Откуда-то раздался громкий плач.
Париж был великолепен. В каждом кирпичике домов, в каждом камне на мостовой, в каждом лице чувствовался истинный французский дух. Санджи широкими шагами продвигался по улочкам, без устали глазея по сторонам. Он уже был во многих крупных городах. Дрезден, Орлеан, Кёльн... Но почему-то ни один из них не был похож на Париж, живущий своей обыденной жизнью. Слева доносились веселые голоса - там устраивалась ярмарка, справа кто-то чересчур активно торговал тканями. Яркие вывески, искусно выполненные фонтаны, статуи ангелов и святых на крупных площадях – за утро ему удалось пройти чуть ли не половину города, во всяком случае, так казалось. Санджи оперся босой ступней на булыжник и грациозно сделал поворот вокруг своей оси. Голова кружилась от приятных запахов и различных звуков, кажущихся, тем не менее, такими знакомыми. Парень качнул головой, от чего кольца в ушах коснулись шеи, а надетый на голову светло-розовый платок, едва не слетел. Санджи ловко обмотал его кончики вокруг шеи. Если он вызовет подозрения, даи будет злиться, может даже палкой побьет, опять придется бегать по всему табору, а после прятаться в кибитке у Звездочки, которая слезами ульется, но спрячет. Бедняжка, подумалось юному цыгану, надеюсь, не слишком расстроилась из-за платья.
Желто-розовое платье из легкого сукна, одетое на блондине, вполне могло бы выдать в нем мужчину, но парочка накидок, так же позаимствованных у сестры, надежно скрывали очертания мужского тела. А потому никто не обращал внимания. А если и обращал, то лишь, чтобы проводить незнакомку каким-то испуганным взглядом, в котором, однако, проскальзывало хорошо замаскированное восхищение.
Санджи улыбался им, удивляясь, какими же простодушными могут быть французы. Он завернул за угол и вдруг замер. Большая площадь перед ним была почти полностью забита народом. Кто-то просто спешил по своим делам, другие же выбрали своей целью посещения собора. Санджи поднял глаза, разглядывая башенные шпили и причудливые украшения в виде статуй гаргулий.
- Собор Парижской Богоматери! - восторженно выдохнул он. Внутри все затрепетало от предвкушения и, подавшись этому порыву, парень уверенно направился к главным воротам храма.
Когда есть сила - тебя подвластно все. Когда есть мощь - никто противиться не будет. Победа, поражения, отвага, честь и гордость - нет для мужчины ничего важней. Дорога вперед ведет во все стороны света, нет запретов, не существует правил и спутником служит лишь переменчивый ветер.
Париж. От одного слова во рту появляется сладостный привкус, но так ли хорош Париж в действительности, как о нем говорят? Знают ли люди о том, что творится ночью в здешних забегаловках и на улицах? Как развлекается люд, пьянея от дешевой выпивки и использованных девочек? Как тонут в грязи и пороке юноши и отдаются за деньги юные девушки? Об этой стороне Парижа никто не хочет думать, но она есть. Как червяк в спелом яблоке, Королевство Порока разрушает изнутри столь прекрасный город. И все же Париж это место, о котором слагают легенды и которому посвящают стихи.
Молодой мужчина остановился на главной парижской площади и сильнее натянул на голову капюшон своей грязной накидки. Три золотые сережки в ухе едва блеснули в лучах солнца перед тем, как скрыться под тенью капюшона. Этот странник не хотел показывать своего лица в столь большом количестве народа. Тяжелый меч на поясе привлек бы еще больше внимания, ни будь накидка столь длинной. Мужчина медленно побрел дальше, к виднеющемуся впереди собору.
У ворот творилось действо. Вокруг уже собралась толпа зевак, которые с интересом таращились на то, как молодую девушку буквально стаскивают со ступенек. Блондинка отчаянно сопротивлялась и пыталась вырвать руку из цепких ладошек крупного монаха с тройным подбородком.
- Эй, господа! - окликнула она вдруг собравшийся вокруг народ. - Где те времена, когда женщинам было не дозволено войти в храм? Я скажу вам, где! Остались в прошлом вместе с тем камнем, на котором Господь творил свои черновые записи Библии! А посему, я протестую!
- Не богохульствуй! - недовольно отозвался монах, уловив вздохи, вырывающиеся у толпы. - В дом Божий нет хода ворам и бродягам.
- Точно, - потянул грязный нищий, просящий милостыню у ступеней собора.
- Позвольте, позвольте! А как же правило Убежища? - девушка уперлась обеими ногами, отказываясь спускаться дальше. – К тому же, я не вор и не бродяжка! Ну, в самом деле! Платье мне одолжили, честное слово!
- Жаль, что тебе не одолжили обувку.
Блондинка опустила глаза на свои босые ступни и разочарованно вздохнула.
- Ну, а если только одним глазком?
- Иди с Богом, дитя мое. - Монах как-то резко выкинул руку вперед и незнакомка, не удержавшись, а плюс ко всему, запутавшись в одной из многочисленных накидок, грациозно слетела вниз, буквально врезавшись в поднимающегося ко входу человека.
- Эй, аккуратнее.
Мужчина ловко обхватил светловолосую девушку за плечи, не дав ей упасть. Его темно-зеленые глаза быстро пробежались по лицу незнакомки. Красивая. Глаза такие голубые и чистые, что кажется, в них можно рассмотреть море в ясный день. Пальцы незнакомца в капюшоне сжимаются чуть сильнее на хрупких плечах блондинки, после чего он отпускает девушку и смотрит на монаха.
- Может, мне объяснят причину, почему этой девушке закрыт путь в дом Божий?
- Она боса. – Заметно нервничая, ответил монах, с недоверием глядя на таинственного человека.
Темноглазый окинул голые ступни блондинки взглядом.
- Ммм, действительно, я не вижу на ее ногах золотых туфель, украшенных драгоценными камнями, наверное, Бог очень обидится тому, что эта девушка пришла помолиться с чистой душой, но без обувки.
Сзади раздался смех. Монах хотел что-то сказать, но передумал. На губах незнакомца мелькнула усмешка.
- Ее желание простое и бескорыстное. Вы - служители Бога должны сами раскрывать ворота перед такими, как она. - Мужчина нагнулся и, сняв с себя потертые сапоги, поставил их перед девушкой. - Если она обует их, вы пустите ее?
Санджи мысленно перекрестился. К счастью, этот человек не понял, что он - парень, а иначе, блондину наверняка бы досталось. Как же удачно, что Нами пару дней назад предложил сбрить ему бородку! Цыган искоса поглядел на заступившегося за него мужчину. Лица практически не видно, это настораживает. Плащ грязный, да и сапоги от грязи лопаются, но ведь таким предложением грех не воспользоваться, не так ли?
Санджи слегка подобрал юбку и с легкостью сунул обе ноги в предоставленную ему пару сапог. Ничего себе, размерчик у этого господина! Великоваты. Санджи торжествующе улыбнулся. Монах неодобрительно взглянул на нахальную особу, а затем перевел взгляд на ее защитника.
- Она может войти, однако я буду присматривать за ней.
Цыган возликовал. Развернувшись к незнакомцу, он громко, отчетливо со странным акцентом выдал.
- Мерси!
После чего быстро поднялся по ступеням и исчез в приоткрытых дверях.
Мужчина проследил за блондинкой взглядом и прикрыл глаза, глубоко вдохнув. Очень красивая. Незнакомец развернулся и, спустившись по лестнице вниз, скрылся в толпе. Вряд ли бы его пустили в собор после того, что он устроил. К тому же, он сам остался босым. Мужчина слегка скосился через свое плечо на двери, за которыми исчезла блондинка, и усмехнулся. Надо бы подождать свою обувку. Он отошел в сторону, где было меньше всего людей, и принялся внимательно наблюдать за выходящими из собора людьми.
Ждать долго не пришлось. Предмет интереса быстро удовлетворил потребность в созерцании прекрасного и вылетел из дверей собора, на ходу теряя обувь. Девушка чертыхнулась, подобрала спавший сапог и огляделась в поисках хозяина обувки. Когда искомый не обнаружился, она осторожно разулась, поставила сапоги на нижнюю ступень и, воровато оглядевшись, быстрыми шагами начала пересекать площадь.
Мужчина сразу же заметил нежно-розовый платок. Блондинка слишком выделялась среди обычных горожан. Мечник кинул взгляд на ступеньки лестницы. Его обувь уже пропала. Мужчина усмехнулся и покачал головой. Воришки свое дело знают и ловко справляются даже у такого места, как собор и даже посреди бела дня. Темные глаза вновь отыскали незнакомку, и мужчина направился прямо за ней. Эти голубые глаза просто не хотели исчезать из головы странника.
Санджи быстро продвигался к выходу из города. Может быть, судьба сегодня будет к нему благосклонна и Куреха не заметит его отсутствия? В конце концов, ему уже повезло - посетить собор Парижской Богоматери! Господи, он мечтал об этом с младенчества! Блондин все еще с трепетом в груди вспоминал те ощущения, что возникли внутри, как только он переступил порог храма. Воодушевление, легкость, абсолютная чистота в мыслях и теле. Бог везде и в те минуты, казалось, он поселился и в душе молодого цыгана.
Санджи прикрыл глаза, умиротворенный собственными мыслями. До тонкого слуха вдруг донеслась незатейливая мелодия. Парень остановился и прислушался. Тамбурин**, колокольчики и лютня***. Улыбка сама собой появляется на тонких губах и в следующую минуту цыган уже срывается с места, следуя за чарующими звуками.
Уличные музыканты. Не цыгане, не бродяги. Просто странствующие трубадуры, играющие прямо на мостовой и забавляющие прохожих звуками музыки. Санджи протиснулся сквозь толпу и замер, пытаясь поймать ритм. Когда ему это удалось, тело уже не слушалось. Зеваки с немым восхищением смотрели, как на мостовую выскочила молодая цыганка. Без сомнения, цыганка. Движения рук, ног - так чувствовать музыку могут только они. Музыканты на секунду замолчали, и блондин замер вместе с ними, а потом музыка полилась с новой силой. Санджи рассмеялся, его вели ощущения, так и рвущиеся из груди и этому нельзя было противиться. Он танцевал. Танцевал на улице Парижа.
Мечник огляделся и недовольно ругнулся. Парижские улицы оказались отнюдь не самыми доброжелательными в плане поисков нужного человека. Мужчина четко следовал за девушкой, но стоило ему только отвлечься на пару секунд, как незнакомка скрылась, оставляя после себя лишь едва ощутимый нежный запах каких-то трав.
Порыв ветра слишком неожиданно ударил мужчину в грудь и лицо, скидывая с его головы капюшон. Совершенно необычные, зеленые, короткие волосы слегка растрепались, а золотые сережки звякнули друг о друга. Мечник огляделся, удостоверяясь в том, что не вызвал большого удивления и поспешил накинуть капюшон обратно. Стоило только ему это сделать, как слух уловил музыку где-то совсем близко. Мужчина хмыкнул, направляясь вперед.
Музыка она была всегда. Музыка она будет всегда. Чистые мелодии уносятся далеко в небеса вместе с ветром. Звон. Звон. Звон.
Мужчина смотрит на толпу собравшихся в круг людей. Из центра этого круга слышится музыка, и едва слышный звон. Будто бы браслеты бьются друг о друга. Зеленоволосый протискивается через людей и замирает.
Легкие, плавные движения, изгибы тела; взмах руками и браслеты звенят на тонких запястьях. Золотые волосы блестят, голубые глаза радуются. Легкий взмах руки и по коже бегут мурашки, проникая в самое сердце. Мужчина сжимает кулаки, пытаясь не задохнуться от нахлынувшего удушья в области сердца, и неотрывно следит за каждым движением блондинки.
Люди вокруг аплодируют, маленькие дети, что стоят в центре, танцуют. Те, что постарше, пытаются перенять, скопировать движения блондинки. Санджи делает еще один поворот, раскачиваясь на одной ноге. Музыка по-прежнему, звучит в ушах и заполняет собой каждую клеточку тела. Хлопок в ладоши, еще один. Легкое движение бедрами, плавно опускающиеся руки. Блеск золота на браслетах и тонких кольцах в ушах. Блеск золота на волосах. Санджи замирает на паузе и вдруг сталкивается взглядом с темно-зелеными глазами. На секунду у него перехватывает дыхание, он понимает, что это тот самый человек, которого он встретил у ступеней собора. А потом на губах снова появляется улыбка. Санджи беззвучно шепчет "Спасибо" и снова прикрывает глаза, полностью отдаваясь танцу.
- Эй! Что тут происходит!
Грубые голоса вмешиваются в уже такой привычный порядок вещей, и толпа быстро исчезает. Музыка стихает так же внезапно, как и начиналась. Санджи остановился, тяжело дыша. Патруль. Куреха рассказывала об этом. Лучше не попадаться им на глаза. Блондин обеспокоено перевел взгляд на единственного не двинувшегося с места человека.
- Девонька, пойдем. С ними лучше не связываться. - Один из музыкантов осторожно обхватил бледное запястье и Санджи, кивнув, последовал за трубадурами.
Спустя минуту подоспел патруль.
- Эй, что это было?
- Цыганка! - бросил кто-то из толпы.
- Должно быть из табора, что остановился неподалеку от города.
Вперед вышел высокий мужчина. Его черные вьющиеся волосы слегка развевались от ветра. Толпа смотрела на него с благоговением. Недаром Роб Луччи был командиром городской милиции Парижа.
- Цыгане, значит.
Темные глаза сузились. Луччи скользнул взглядом по толпе зевак, выделяя для себя фигуру в темном плаще, поспешно скрывшуюся за поворотом.
- Это нужно будет проверить, парни.
Зеленоволосый мечник не понимает, куда он идет. Все словно в тумане, сердце слишком больно ударяется о ребра. Как много об этом пишут в книгах и возносят поэты! Как часто становится это предметом обсуждения мечтательных дам и даже бравых кавалеров. Любовь. Даже не чертова распутная девка - Похоть. Любовь. Как можно было так глупо влюбиться в цыганку, которую видел всего пару секунд? Да это же просто сказки для предания живости человеческой жизни.
Мужчина ударяет кулаком по каменной стене здания и проводит пятерней себе по волосам. Эти голубые глаза его приворожили. Белокурая колдунья. Прекрасная. Слишком прекрасная. Мечник глубоко вдыхает воздуха и продолжает идти вперед. Он должен вновь увидеть эти глаза и все понять. Любовь это, похоть или просто колдовство.
- Сааааанджиииии!! - в глазах у девушки появляются слезы, которые тут же начинают стекать по загорелым щечкам.
- Ну, Звездочка! Ну, милая, не плачь!
Блондин оторвался от переодевания и, отложив в сторону накидки, погладил сестру по розоволосой голове. Девушка шмыгнула.
- Гляди, я ничего не порвал. А еще знаешь, что?
Он опустился на корточки перед сидящей девушкой и внимательно вгляделся в ее зеленые глаза.
- Я был в Нотр-Дам!
- В том самом?! - ахнула цыганка.
- Точно! Ты себе не представляешь, какой он необыкновенный! Там статуи повсюду и мозаичные окна...
- Витражи?
- Да, да, витражи!
Санджи поднялся на ноги и принялся стаскивать с себя платье. Звездочка следила за каждым его движением.
- Какой он, Париж?
- Великолепный. Лучший город из всех, что я видел. - Блондин снял с руки тонкий браслет и закрепил его вокруг левой лодыжки. - И музыканты на улицах, прямо как рассказывала даи.
- Насчет даи... - молодая цыганка прикусила губу.
- Что такое?
- Санджи!!!! - донеслось снаружи. Звездочка сжалась в комочек, блондин обреченно вздохнул. Значит, план по успешному возвращению в табор, все-таки провалился.
- Что будешь делать? - сестра протянула ему сорочку.
- Приготовлю ей куриный суп.
- Вечно у тебя один ответ...
Куреха недовольно скрестила руки на груди. Обитатели табора боязливо поглядывали на старейшину и, по возможности, старались обходить кибитку стороной. Луффи спал на крыше - ему было далеко по барабану настроение старой цыганки. Эйс от греха подальше смотался пасти лошадей. Рядом осталась лишь рыжеволосая.
- Где этот паршивец, Нами?
- Переодевается. Хотя, думаю, тебе стоило увидеть его в платье.
- Шут! - фыркнула цыганка, недовольно поглядывая на кибитку Звездочки, начинающей гадалки. Нами вдруг легко тронула ее за плечо и кивнула в сторону дороги. Куреха обернулась. К ним приближалась одинокая фигура, закутанная в темный плащ. Куреха поднялась с места. Нами нахмурилась.
- Все в порядке, девочка. - Успокоила ее цыганка. - Ступай. Я обо всем позабочусь.
Рыжеволосая кивнула и быстро исчезла из виду. Куреха внимательно смотрела на незнакомца до тех пор, пока он не приблизился на доступное для разговора расстояние.
- Что тебе надо, путник? - поинтересовалась старая цыганка. - Пришел узнать секрет моей молодости?
Темноглазый мужчина окинул женщину взглядом и скинул с головы капюшон.
- Обойдусь. Мне нужно узнать у тебя кое-что другое.
- Сначала назовись, потом я подумаю, отвечать тебе или нет.
Мечник хмыкнул.
- Мое имя Зоро Ророноа, - сказал он, скидывая капюшон. - Я странник, путешествующий по свету.
- И что же тебе, Ророноа, нужно от моего табора?
Мужчина окинул взглядом лагерь, что цыгане развели для места своего недолгого пребывания в Париже.
- У тебя в таборе есть девушка со светлыми волосами и голубыми глазами, где она? Я должен ее увидеть.
Куреха растерялась, однако виду не подала.
- Ты ошибаешься, в моем таборе нет светловолосых девушек. Конечно, если ты не имеешь в виду меня.
Мечник поморщился и старая цыганка хитро улыбнулась. А потом вдруг в ее глазах промелькнуло осмысление сложившейся ситуации.
- Санджи! - выкрикнула она так громко, что дремлющий на крыше кибитки Луффи едва не свалился оттуда. - Живо сюда, негодник!
Дверь соседней кибитки распахнулась.
- Не сердись, даи, - Санджи затянул ярко синий пояс, надетый поверх черных, открывающих голени, свободных штанов. - Я могу все объяснить.
- Неужели? - сверкнула глазами цыганка. - Тогда потрудись объяснить вот это! - она кивнула в сторону стоящего рядом мужчины. Санджи едва не навернулся с лестницы. А потом понял, что лучше бы уж навернулся. Снова эти темно-зеленые глаза. Блондин перевел взгляд на ноги незнакомца и с удивлением обнаружил, что тот босой.
- Богом клянусь! - испуганно поднял руки молодой цыган. - Я оставил ваши сапоги на лестнице!
- Сапоги? Какие еще сапоги? - похлопала глазами Куреха.
- Мои сапоги. - Медленно произнес Зоро, не глядя на цыганку. Он разглядывал появившегося юношу. Юношу. - Так значит, ты не девушка?
Куреха рядом хмыкнула.
- В этом можно не сомневаться. Он конечно оболтус тот еще, ловелас к тому же, но платья надевает только когда хочет от меня сбежать.
Зоро слегка покосился на цыганку, а после подошел ближе к блондину и поднял голову, смотря на него. Опять эти голубые глаза, но принадлежат они мужчине. Значит, не колдовство. Сердце стучит по-прежнему сильно, а воспоминания танца будоражат кровь.
- Мои сапоги украли. Хотя я стоял рядом, ты не потрудился меня найти, решив просто оставить обувь на растерзание воришкам. - Мужчина поднялся по лестнице и встал рядом с блондином.
Куреха молча пыхтела, недовольная таким нахальством странного человека, но при этом с интересом наблюдала за действом. Зоро взглянул в лицо блондина.
- Я принял тебя за девушку, из-за тебя мои сапоги украли, но знаешь, меня не волнует ни пол, ни сапоги. - Зоро положил свою руку на макушку блондина. - Будешь моей женщиной.
*Tous les chemins mènent à ... (фр.) Все дороги ведут...
*Даи (Дай, Дая) в пер. с цыганского «мать».
**Тамбурин – музыкальный инструмент в виде полумесяца. Аналог современного бубна.
***Лютня – музыкальный инструмент, аналог современной гитары
Быстроарт к первой главе)
ТЫК
@темы: Зоро, Санджи, макси, фанфик, Робин, Усопп, аниме, Луффи, ЗоСан, Нами, Эйс, One Piece
-
-
22.12.2012 в 23:21-
-
22.12.2012 в 23:30-
-
23.12.2012 в 02:42Буду с нетерпением ждать продолжения *_________*
-
-
23.12.2012 в 02:55Спасибо)